Полная свобода жизни всегда происходила крайне редко, и каждый такой случай, по образному выражению одного видного московского идеолога контркультуры, может быть описан как счастливое встраивание наружного космоса в изгибы личного внутреннего узора. Примером чему вполне могут служить истории из жизни свободного человека по прозвищу Отец (в миру — Андрей Дворников) — незаурядного клавишника-политональщика, записного кастанедианца, строителя чужих особняков.

Д.С.

Начиналось все так. В 1987 году в ДК «Драудзиба» дебютировала рижская панк-рок-группа «Карт-Бланш», лидером которой и являлся Отец. «Бланш» срубил зал первой же песней — это была параноидальная «Красная изба» на текст Владимира Линдермана, позже известного в качестве редактора газет «Еще» и «Ваше здоровье». Группа, находившаяся на равных стартовых позициях с «Чайфом», «Комитетом охраны тепла» или «Ва-банкъом» (все они «КБ» прекрасно помнят), получила всесоюзную известность и мемориальную запись в паре-тройке российских рок-энциклопедий. Песни «КБ» крутили по «Радио-Рокс» и запрещали на ЦТ.

Потом приключилась атмода, и невостребованные в ее рамках кабэшники разошлись кто куда. Вокалист Мыч стал модным художником Чедом и теперь разрисовывает автомобильные капоты. Гитарист Артур Кутепов, помимо участия в весьма попсовой в латышской среде группе Labveligais tips, играет камерный джаз. Барабанщик Карл, известный под фамилией Хламкин, сделался обаятельным негодяем и артистично мутит болотце рижского андерграунда. Один басист (Боб Лившиц) уехал жить в Штаты, другой (Олег Ворохобов) некоторое время владел собственной студией звукозаписи. Несостоявшийся Ларри Флинт-Линдерман играет теперь в национал-большевиков и просит называть себя «Абель». Отец же раз в три года заявляет, что не прочь собрать на разовое выступление старый-новый «Бланш», а пока рассказывает свои истории, приличествующие событию нашей очередной встречи за кружкой пива.


ПАПА ФЮРЕР

«Фюрером», как меня недавно назвал Карл, я не был. Ну, то есть... То, что мы с Мычом придумывали, все остальные исполняли. Грубо говоря, вот — мозги, вот — руки. И если я чувствовал, что наши идеи могут обратиться на потребу мясу, публике — зачем мне это нужно? Худо-бедно, а музыкантов убеждал. Диктатор? Все они говорили в свое время: «Папе понадобилась свежая кровь...» Но если бы я тогда допустил разброд, у нас ничего бы не вышло. Однажды я приехал домой к одному из наших барабанщиков и сказал так: «Сережа, ты, конечно, извини, но есть кандидатура лучше тебя». Выпили бутылку, на том и порешили. Так у нас появился Карл, который достаточно много своего привнес... В конце концов, если я был такой фюрер, чего же они со мной столько лет делали?


ОСТАНКИНСКИЕ ЖЕРНОВА

Приехал в Ригу режиссер Гансон — такой толстый дядечка. Со съемочной группой ЦТ. Они снимали для телепередачи “Чертово колесо” несколько роликов рижских групп, в том числе и нас. Видеоряд надо было озвучить, а поскольку приличной записи не было, мы поехали записываться в Останкино. Когда нам понадобился колокол, а его в студии не нашлось, мы подвесили обыкновенную металлическую трубу, накрутили звуковых эффектов, и получилось нечто такое заупокойно-загробное. Оператор смотрел широко раскрытыми глазами и ничего не понимал. Ему бы симфонические оркестры писать. Одновременно с нами записывался калининградский “Комитет охраны тепла”. Писались лихо — косяки вылетали один за другим. Мы себе такое позволяли только в гостиницах. Правда, передачу потом все равно запретили.


КАРГИН ЛИНДЕРМАНА УТВЕРДИЛ

...С А. Ф. Скляром мы сдружились после Калининграда, где играли с “Ва-банкъом” в передаче “Спарринг”. Нас там еще запретил местный комсомол. С формулировкой “народ этого не поймет”. Особенно их смутили линдермановские строчки “Что с того, что Ваня выпил, что подбит у Вани глаз? Что в паху у Вани триппер свил гнездо на этот раз? Это даже ничего, это даже хорошо!”. И другие явно махровые песни. Валера Каргин в Риге эту программу утвердил, а те посмотрели и позволили сыграть только две вещи. Впрочем, этого было достаточно. “Ва-банкъ” просто охренел. Они лабали свою программу 40 минут, а поскольку передача предполагала некую соревновательность, итог оказался явно не в пользу “Ва-банкъа”. Хотя так, наверное, нескромно говорить.


ЛЕВША

Помню, у нашего гитариста Юрика была ужасная самопальная гитара с набором советских потрохов и с “фузом” за 8 рублей. Когда он ее настраивал, в комплект входили пассатижи. Струна цепляется за порожек — “Надо подрихтовать его!”. Он оттягивает струну и начинает этими пассатижами лупить по грифу. И все это через колонки идет в зал со страшным звуком. Музыканты “Ва-банкъа” онемели — какой кошмар! Что он там творит! Но в результате звук получился классный, и Скляр заявил: «Твоя гитара — это бутафория. В ней фирменная начинка. Японские микросхемы». Юрик пожимает плечами: «Ну, если хочешь, я могу тебе открутить и показать...» Самая обыкновенная мотыга.


ДЖАЗ-РОКM

Однажды зимой в Минске, в гостинице, номер достался — холодрыга! Выяснилось, что теплые номера для депутатов зарезервированы, а холодные — для музыкантов, чтобы они не испортились, пока жить будут, и не протухли.

Перед тем как лечь в постель, я сорок минут разогревался в горячей ванне. После этого я залезал под одеяло в одежде, накрывался куртками и к утру все равно замерзал. Но мы им отомстили. Мы им под конец нашего проживания устроили дебош.

Я-то уехал раньше, а остальные еще остались — их оттуда выселяли с милицией. Артурку тогда еще забрали.

Мент заходит в номер — все пьяные в дугу сидят. А Артурка ему: “А-а-а, мент поганый! Щас я его зарежу!..” И хватается за ножик. А Мирон сразу начал обстановку сглаживать: “Ну, вы не смотрите на него, он дурак вообще-то, ненормальный”, мол, бывает с парнем. А мент: “Ну так свяжите его!” Мирон: “Конечно! Сейчас свяжем!” — и начинает Артурку вязать. А тот заперся в сортире и не подавал оттуда никаких признаков жизни. Дверь пришлось ломать. Там он и обнаружился, уснув на унитазе.

За дверь тридцать рублей заплатили, за поломанную. Артурка сам и заплатил. Все, что заработал.

Артурка всю жизнь джаз-рок мечтал играть. Он в Москву уехал сейчас. Вот отмочил... С другой стороны — ну, кончит он свою Гнесинку, ну и что?

Черт его знает. Джаз-рок, джаз-рок... Я вообще джаз-рок за музыку не считаю. Ни то, ни се. Недоразумение просто какое-то.


СТАЛКЕР

Если считать, что большинство философий — не более чем игры ума, то учение дона Хуана — единственное действенное, практическое. Благодаря Кастанеде я избавился от привычки оправдывать себя и жалеть. Я вообще был жертвой множества совершенно никчемных привычек. Сталкинг по Кастанеде — это постоянная охота. Представь себе охоту за привычками. Для того чтобы изловить дичь, охотник должен знать три вещи: расположение места охоты, повадки своей жертвы и какую хитрость, какой капкан применить, чтобы эта дичь попалась. Если охотник не знает хотя бы одну из этих вещей, он успеха в охоте не достигнет. Но когда жертва перестает следовать своим повадкам, привычкам, она перестает быть жертвой. И тогда жертвой может стать сам охотник.


ОКЛЕЙКА СТЕН ПО КАСТАНЕДЕ

В Балтэзерсе мне попался именно такой мелкий тиранчик — хозяйка, которой просто ничего не докажешь — она всегда права. Дело касалось технических аспектов выполнения некой работы. Грубо говоря, как наклеить обои. Я клеил обои тысячу раз, могу это делать в белой рубашке, галстуке и с завязанными глазами. А она начинает меня учить, как клеили обои при царе Горохе. В первый момент я дошел до того, что готов был все бросить, собрать шмутки, уехать и больше там никогда не показываться.

Проанализировав все эти вещи, я отказался от такого спора, когда начинаешь психовать, материть ее про себя, и все идет вразнос. В итоге пересмотра этого конфликта я понял, что подобный мелкий тиранчик не только дисциплинирует, но благодаря ему ты можешь внутренне собраться и научиться контролировать свои действия. Я обнаружил причину, схватил ее и ликвидировал. В итоге все получилось по-моему, хозяйка даже глазам своим не поверила.


ОНИ И МЫ

Маленькая нация, а все почему-то дико тащатся от народной музыки. Ну все буквально. Ну кого ни возьми из латышей. Где-нибудь в промежутке от пятнадцати до двадцати пяти лет. Они все свои народные песни знают и когда, так сказать, нахамаются, то горланят, чему примером мой сосед. Там как начнут закладывать — все! Они, в отличие от нас, додиков, русских, они свою культуру знают.

А вот недавно вообще какую-то передачу по радио слушал — всякие там Дзенисы и прочие лимонадники. Обыкновенные бюргерские песни, под пиво — очень весело. Незатейливая такая мелодия, аккордеончик — “тра-ла-ла, тра-ла-ла!”

А среди русских, по пьяни — “ой, мороз, мороз, не морозь меня” или “шумел камыш, деревья гнулись”. И больше никто не знает ничего. А у них — каждый все свое народное творчество, досконально. Любой урел. Строго.

Меня это, кстати, всегда очень поражало. Может, им просто легче все это запомнить, поскольку их меньше? Приходится запоминать. Вот у Карамзина так прямо и написано про латышей: кто такие, почему они так называются и откуда они произошли. А хрен его знает! Индоевропейцы. А русские кто? Я вот в одной газете недавно прочел — один академик из Новосибирска писал — русской нации осталось существовать сорок лет.


ГОЛЛАНДИЯ

Страна. В принципе, если так разобраться, я не понимаю, как они там вообще, на чем там все государство держится, когда там совершенно никто не работает?!


КОРНИ

Глюк? Что-то подобное мне в школе пытались подпихнуть, но я не подписался. Мне очень нравился Григ, он мне и до сих пор нравится. Потому что он скандинав — это во-первых. Во-вторых — прямой потомок варягов.

А музыка? Музыка соответствующая — варяжская национальная. Суровая такая. Если взять мой любимый “Стрэнглерз” и разложить по полочкам — это от и до скандинавская музыка, в частности, норвежская.

Если копнуть дальше — то все это от варягов пошло. Я тут занимался у того же Карамзина изысканиями всяческими, и выяснилось — добрая половина русских, а может быть даже и больше, тоже прямые потомки викингов и варягов. Потому что первый русский царь-государь Рюрик был скандинавского происхождения. Вместе с ним сюда эмигрировало очень много этих всяких скандинавских деятелей, которые, приехав на Русь, начали трахать русских баб, и все такое получилось.

Так что, в общем-то, скандинавы к русским тоже имеют какое-то отношение. Отсюда я делаю вывод — вполне закономерно то, что во мне это в данном случае проявилось.


ВИКИНГИ

При всем моем уважении к Иисусу Христу, мне более близко языческое. Потому что оно как-то более приземлено. Ближе к земле, так сказать. А скандинавская музыка — сплошь языческая.

Возьми их мифологию — Один, который сам взял и в результате, в общем-то, как Христос, и повис... Кобольд такой наглый, гном-проказник, который бегает и делает всем жопу всяческую. Не потому, что он хреновый, а потому, что он такой расп..дяй, такой злой и стебовый. Эта мифология — она же вся прикольная такая.

Я в этом реализоваться как-то больше могу, нежели в каких-то там помыслах о Боге и т.д. и т.п. Может, потому мне и не везет в жизни, что, зная мое отношение к себе, Иисус на меня положил болт. Я об этом много думал.

Просто обидно — взяли человека и приколотили ни за что ни про что. Никому ничего плохого не сделал. Жалко... По-человечески просто жалко...

А в язычестве какая-то сила есть. Что-то такое неподдающееся описанию.

Я дико прикололся с фильма “Викинги” — американский, двухсерийный. “Пожалуй, чтоб не промахнуться, я выпью еще одну чашку!” — и жбан такой огромный засосал. В жену свою, чтобы выяснить, верна она или неверна, — топор метал, косы отрубал. Ну, если промахнется... Фильм настолько классно снят, от него такая энергия прет...

Вот что прикалывает в этой музыке скандинавской — там энергия есть. Энергия, которая черпалась не откуда-то, а именно из народа. А поскольку там жить очень хреново, холодно, ветры там всякие дуют, скалы разные торчат, с которых вечно кто-нибудь падал и насмерть разбивался...

Там жили нормальные люди, сильные телом и душой, и их можно за это только уважать. И не надо мне Ницше инкриминировать.


ГРИГ

Норвежская музыка — единственная роковая музыка из всех северных народных. Она и суровая, и красивая, и разнообразная. Если того же Грига взять, так у него симфоническая поэма есть — “Пер Гюнт”, и в ней меня более прикалывает штука “В пещере горного короля”, нежели наш Кощей Бессмертный. Это я говорю положа руку на сердце, чистосердечно...

Все подносится так вот загадочно и немножко не договорив. А вот что там недоговорено — это уж ты, батенька, сам подумай, никто тебя не ущемляет. Там больше места для фантазии.

А тут: трах-бах, Илья выехал, булаву достал, Кощея шмякнул и все. Рай на Земле, преступник в тюрьме. Убили татя — все, победили. Уже задано — если ты Илья Муромец, ты непременно должен закоцать этого Кощея несчастного. Просто жалко Кощея.

И еще. Как ни странно, наши оркестры, наши музыканты, за редким исключением, допустим, Баха исполняют хуже, чем западные. Баха надо слушать только в исполнении западных музыкантов, потому что советские его играть просто не умеют. А вот Грига наш оркестр играет гораздо лучше, чем западный. Я слушал и западный вариант — не то, не чувствуется кача.

Я Грига играл на госэкзамене — кобольды всякие гнусные, гномы-проказники — супер! Такая атональщина! А ведь когда это было написано, дай бог сколько лет назад! В прошлом веке.


КЛАССИКИ И СОВРЕМЕННИКИ — 1

Дело прошлое, среди русских тоже были толковые мужики — Стравинский, Скрябин, Рахманинов... Если разобраться, в начале века кроме русских ничего в музыке и не было больше. Французы там еще какие-то. Вагнер тут в Риге жил. На улице Вагнера. Гулял я тут по этой улице... Да... Знаешь, все эти Вагнеры-Шопенгауэры — такая х..ня! Ну как так можно? Проще надо быть.

Мы-то сейчас что делаем? Мы берем чуждую нам культуру, какую-то англосаксонскую, какой-то там рок-н-ролл, и пытаемся это воспроизвести, хотя отродясь пели “ой, мороз-мороз” и всяческие страдания. Это ненормально!

Вот у Грига мне все кристально ясно — что, зачем и почему. Очень логично все. Григ прежде всего черпал из народа — все из этого кладезя. Это же чисто народная музыка, только чуточку модернизированная под стать прогрессу того времени. Там нет ничего чуждого, и мне там все понятно, все стыкуется с моим внутренним миром, с моим мировосприятием. Я от этого очень торчу... На мысли всякие хреновые наводит...

В моем мировосприятии нет никаких противоречий с норвежской музыкой. А с другой стороны, мне не чужды и русские песни, которые я всегда слушаю с большим удовольствием, особенно когда напьюсь.


ДАО

Когда смотришь на мир сквозь рюмку, мир становится ярче и привлекательней.


РАХМАНИНОВ

Я помню, взялся сдуру за этого Рахманинова молодого, раннего... Такого чувак понаписал! Это наизусть сложно выучить, а по нотам сыграть невозможно, потому что твой глаз не в состоянии все охватить. То есть там, грубо говоря, примитивным языком, столько много нот! Это же так вот посмотреть и тут же это воспроизвести — это физически невозможно! Приходится учить наизусть, а наизусть ты его выучить не можешь, потому что это очень сложно.

Причем я подозреваю, что у него рука была очень широкая, потому что охватить все это... Ну, истории известны всяческие примеры, взять того же Листа, у которого на руке первый и пятый палец охватывали почти две октавы. Чего у нормального человека быть не может.

Если брать, что одна клавиша в среднем шириной полтора сантиметра по прямой... Так... Семь белых умножить на один и пять (а черные, они ж там, они дальше находятся, они не мешают)... То есть черная, она как бы находится между двух белых, и причем находится так, что она не мешает. Вроде бы как она там есть, а вроде бы как и нету.

Сейчас посчитаем: три, шесть, девять, ну, считай восемнадцать сантиметров. А рука? Есть линейка? Ну-ка, ну-ка, проверим... Не, чего-то не того, такого быть не может. Я промежутки между пальцами не сосчитал.

А! Нет! Значит, клавиша два сантиметра, а не полтора! Клавиша не может быть полтора сантиметра, она не может быть такая маленькая — на нее палец не помещается. А я точно помню — палец помещался.

Она, наверное, даже больше двух сантиметров. Наверное, она два сантиметра и еще два миллиметра.

В общем, я дома проверю и потом тебе сообщу.


КЛАССИКИ И СОВРЕМЕННИКИ — 2

...Их там целая когорта таких была — Стравинский, Скрябин и, кстати, Прокофьев тоже ох.енный чувак был. И если взять из последних, кто действительно был композитор так композитор — это Шостакович. Все. Больше не было.

И, так сказать, еще можно считать с некоторой натяжкой Родиона Щедрина, но он несколько еб..тый такой товарищ. Мне на госэкзамене тоже пришлось играть одну его вещь, которую я наизусть учил два с половиной месяца. Это такой переделанный Бах, то есть из Баха там два оригинальных куска — два такта в начале и два такта в конце, а все остальное вроде и Бах, а вроде и какая-то атональщина. То есть все это перефразировано немножко и переделано. Он довольно такой интересный, но все же немножко попсовый. Так что, я думаю, Шостакович был последний...

Если, конечно, не брать Шнитке и Эдисона Денисова. Хотя прикольно послушать и того же Денисова. Послушаешь — и с пятого этажа вниз.


1992 г.

КОМЕНТАРИИ К ОТКРОВЕНИЯМ

Поиск по сайту